Как мелки с жизнью наши споры,

Как крупно то, что против нас.

Райнер Мария Рильке

Тезис I

У корневой проблемы российского хозяйства есть отовсюду видимый симптом: экономика обременена массой убыточных производственных фондов всех видов собственности. В тёплых источниках над магистральными и разводящими сетями Твери, где потери превышают 40%, лягушки не бедствуют в лютые морозы – и тропики за казённый счёт ежегодно пролонгируются умелыми руками. Предприятия, что генерируют убытки, по логике бизнеса следовало бы давно остановить. Но это невозможно по социальным причинам: жилищно-коммунальные системы, как могут, обеспечивают тепло, воду и свет, военные заводы – выполняют оборонный заказ, предприятия моногородов – трудоустраивают население, железные дороги – гарантируют мобильность. Все эти центры финансового ущерба висят на капельнице государственных субсидий. Однако дотационными уже стали целые регионы и отрасли. Особая планово-убыточная зона расползается по экономической карте страны как ржавчина. Рост производства сменился застоем, переходящим в спад.

Основной источник проедаемой стоимости – налоговые поступления от добывающих отраслей. Их едва хватает на поддержание статус-кво, но не на модернизацию, не говоря уж про обновление. Спикеры экономического блока привычно заклинают «большие и длинные деньги», без коих не обойтись. Но те не появляются – то ли из-за того, что «все закредитованы», то ли по причине «плохого инвестиционного климата». Ситуация близится к безнадёжности с падением спроса на экспортируемое сырьё. А сверх того добавились ещё и санкции.

Не стоит забывать, что стратегическая болезнь дряхлеющих фондов унаследована от советских времён. Но с тех пор она лишь усугублялась. «Плановые» способы её лечения не помогли. Пора понять, что «рыночные» тоже оказались бессильны. «Атоммаш», на котором в 1990-м году ещё работало 20 тысяч человек, был заброшен и разворован, а первый за четверть века корпус реактора выпустил только на днях – и то благодаря неусыпным усилиям и двум миллиардам концерна Росатом.

Говорят, капитал – это деньги, приносящие деньги. Пока мы научились их только «осваивать». Как никчёмный отпрыск состоятельных предков РФ проедает природную ренту. Собственность, доставшаяся стране, распродаётся задёшево, вместо того чтобы работать в качестве капитала. Она имеет сверхнизкую капитализацию даже по меркам третьего мира. И от этого худо всем российским собственникам, большим и малым, хорошим и плохим – не говоря уж о бюджетниках.

Выход из тупика требует осмысленного шага общества и государства, повсеместного перехода на иные, современные инструменты и технологии создания добавленной стоимости.

Тезис II

Машина классического рынка закономерно буксует при создании, модернизации и ремонте крупных производственных фондов из-за нарастающих трансакционных издержек. Капитальные затраты на старте велики, их возврат начинается через годы, что усугубляет и без того значительные риски и неопределённости. Собственных средств у инициаторов обычно не хватает, а бремя обслуживания большого и долгого кредита выводит большинство проектов за грань окупаемости. Тем более теперь, когда ресурсов в самой банковской системе недостаточно, а их приток из-за рубежа ограничен.

Проблема не только и не столько в механизмах денежной эмиссии, о которых идёт злободневная дискуссия. Главным источником издержек служит сам устаревающий институт банковского кредитования.

Современные инструменты и технологии финансового инжиниринга зарождались в оболочке систем бюджетирования гонки вооружений типа американской PPBS. Полвека назад их гражданская конверсия для задач, подобных освоению североморского шельфа, породила методологию проектного финансирования (Project Finance), – ту, что входит у нас в запоздалую моду. Тем временем на Западе модная вещь поизносилась, кризис 2007 года вскрыл её прорехи и дефекты. В ответ был дан массовый старт разработкам нового поколения экономических инструментов и технологий Impact (Social, Positive, Responsible, Sustainable etc) Investing под брендированным знаменем Shared Value. В марте 2015 года в докладе Morgan Stanley объём американских инвестиций с использованием подобных инструментов оценён в семь триллионов долларов. На глазах формируется новый инвестиционный мейнстрим. Наши глаза, увы, обращены в былинное прошлое.

Новейшие экономические технологии позволяют радикально (в разы) сжать объём бюджета проекта, приходящийся на единицу мощности модернизируемых либо вновь вводимых производств. Это становится возможным за счёт поэтапного снятия трансакций обмена между продавцами и покупателями продуктов и услуг, необходимых в проекте. Включаясь в состав собственников будущего предприятия, они переходят к отношениям прямого взаимного доступа к активам, приобретая в той или иной форме доли во вновь создаваемой собственности. Практически реализуется ключевая идея институционализма о поэтапном снятии предпринимателем трансакционных издержек рынка – та, что сформулирована Рональдом Коузом ещё в 1930-е. Собственники в проекте инвестируют свои материальные активы в их непосредственной форме, минуя диктатуру архаичной банковской системы с её дефицитами и обременениями. Конечно, на практике проектное соинвестирование как массовая профессиональная технология осуществимо только с использованием инструментов многостороннего клиринга – точного учёта стоимости вклада каждого из проектных соинвесторов и мониторинга размера долей во вновь создаваемой собственности.

Тезис III

Корни наших проблем, однако, уходят куда глубже устаревшей финансово-кредитной машинерии. Структура российской собственности, порождённая разгосударствлением 80-х, шоковыми реформами и приватизацией 90-х, имеет во многом внелегитимный, а часто и криминальный характер. Преобладающая масса производственных фондов пребывает в связанном состоянии, препятствующем соинвестированию бизнес-единиц в качестве активов.

Помимо трансакционных издержек классического рынка существуют колоссальные теневые затраты и риски по перемещению добавленной стоимости от номинальных (титульных) собственников к реальным бенефициарам, её защите, а затем реинвестированию. Россия – абсолютный мировой рекордсмен по объёму трансграничных теневых финансовых потоков. Причём, как показано в сентябрьском докладе Global Financial Integrity, импорт контрабандного капитала чуть ли не двукратно превышает его утечку.

15 лет назад в знаменитой книге де Сото «Загадка капитала» были подытожены многолетние исследования институтов собственности в третьем мире. Там показано, что совокупная стоимость имущества, которым располагает население стран типа Перу, Филиппин, Египта кратно превышает их ВВП. Однако внелегитимный статус не позволяет вовлечь его в экономический оборот и капитализировать. Теневой характер отношений собственности обусловлен конкретными социально-историческими обстоятельствами и причинами. Но главное – он вызван не только и не столько тем, что население уклоняется от налогов, сколько тем, что издержки легитимации превышают затраты на поддержание собственности в рамках неформальных институтов. Бедность – удел стран, где большинство населения составляют бюджетники, а не собственники. Де Сото показывает, как в США и Великобритании правовая система, вместо того чтобы стричь всех под одну гребёнку, эволюционно отстраивалась свыше полутора веков с целью максимальной адаптации и учёта сложившихся неформальных институтов собственности, их территориальной, отраслевой и социальной специфики. Рецепт, который автор предлагает странам третьего мира и бывшего социалистического лагеря – сознательные структурно-институциональные реформы: максимально возможная легитимация неформальных локальных систем собственности с целью их скорейшей капитализации, эффективного вовлечения всех активов в экономический оборот.

При всём уважении к трудящимся Перу, Филиппин и Египта, – существует принципиальная разница между активами населения бидонвилей и огромным массивом советских производственных фондов, криво и наспех приватизированных с активным участием федеральной, региональных и отраслевых «элит» в 90-е. Есть основания полагать, что латентная собственность пост-социалистических стран, недоступная для исследований группы де Сото, имеет куда более сложную структуру, а главное – обладает колоссальным потенциалом капитализации. Грубая оценка по показателю объёма ВВП, отнесённого к единице территории, показывает, что только экстенсивная фаза подъема капитализации природных и социальных ресурсов РФ до среднего по земному шару («перуанского») уровня может обеспечить прирост мирового ВВП на 20%.

Проектное соинвестирование даёт инструментарий, идеально подходящий для решения такого класса задач. Цель институционального проекта – вовсе не в том, чтобы что-то «произвести», в постиндустриальном мире это само собой разумеющееся следствие. Суть проекта – высвобождение латентной производительности конкретного комплекса ресурсов, фондов и активов, заключённых в оболочку стихийно сложившихся отношений собственности, обременённых трансакциями конфликтов, долгов и издержек модернизации. Словами классика – превращение собственности в производительную силу.

Российская собственность безотлагательно нуждается в программе роста её производительности, для начала – капитализации, соразмерной по своему духу и размаху освоению Сибири или Дикого Запада. Тактический срез программы – реализация ограниченной группы демонстрационных кейсов-проектов по решению «безнадёжных» задач: модернизации устарелых производственных фондов в сферах ЖКХ, жилищного строительства, ритейла (как интегратора системы удовлетворения базовых потребностей в питании и одежде), оборонного машиностроения. Первый из таких проектов («Омский кейс») был представлен в ноябре прошлого года Рабочей группой по преобразующему инвестированию и поддержан ТПП РФ.

Политический уровень – принятие трудных решений об очерёдности, порядке, темпах вывода из тени комплексов отношений собственности, способах разрешения сопряжённых конфликтов, формах и объёмах амнистий и санкций, компенсаций и взаимозачётов. В этом лабиринте есть путеводный «принцип Жванецкого»: двигаясь в логике снятия трансакционных издержек, всемерно избегать переделов сложившегося «тела» собственности, решать любые проблемы путём перераспределения вновь созданной стоимости. Залог успеха в том, что большинство «внелегитимных» собственников вовсе не являются прирождёнными жуликами и зоологическими коррупционерами. Они – заложники сложившихся теневых институтов, потенциально – активные сторонники партии их демонтажа.

Стратегическая задача – капитализация комплекса национальных социо-природных ресурсов на уровне мировых стандартов и технологий проектного соинвестирования. А если проще – начальный, экономический этап освоения России как общей собственности; поэтапный перевод основной массы населения из бюджетников в собственники её активов, пресловутый «средний класс», как гарантия суверенитета и залог внутренней стабильности.

В подступившей эпохе нет ничего более предметного и осязаемого, более идейного и мотивирующего, более укоренённого и связующего, более эвристичного и развивающего, более человечного, чем собственность.

Сергей Чернышев, руководитель научного совета Лаборатории ИПИ