Техноэкономика. 2. Время исправлять имена

Российский инсульт рубежа миллениумов не стал исключением. Советский Союз к периоду застоя уже был сложно организованным обществом со вполне современной системой институтов. Правда, ведущие позиции в социальной пьесе занимали никудышные актеры. В роли правящей «партии нового типа» подвизалась склеротичная КПСС, функция стратегического планирования выполнялась неадекватными методами Госплана.

Но апельсиновая революция 91-го года, наивно веруя в добродетельность невидимой руки, вместо обновления актерского состава снесла сами роли. В реформированном спектакле «Гамлет» должность принца датского конституционно упразднена, его возлюбленная поживает в старых девах, по пустой сцене слоняется призрак бездетного отца.

Русский язык, доставшийся в наследство от СССР, страдал пробелами, слепыми пятнами и табуированными зонами, был замусорен пропагандой и архаикой. Однако и под идеологическим бременем, и под гнётом репрессий все советские годы подспудно протекало «исправление имен», не прерывался общественный диалог, поиск форм будущего, а правящая социальная страта – не всегда по своей воле – выполняла роль арбитра.

Четверть века назад, весной 1993 года, пробился на свет росток проекта «Иное. Хрестоматия нового российского самосознания». Была предпринята попытка учредить площадку именования, обзора и соотнесения самодостаточных концепций социальной модернизации. Этот толчок стал возможным в контексте  независимых, но взаимосвязанных подвижек в сферах общественного самоопределения, сетевой культурной революции, подготовки предпринимателей, практической политологии – среди них клуб «Гуманус» и аналитический центр «ГРУППА БЕССМЕРТНЫХ», Фонд эффективной политики, Русский институт, Русский журнал и сеть его дочерних инициатив в интернете, Комитет по встрече третьего тысячелетия, Центр корпоративного предпринимательства, Гражданский форум 2001 года, программа «Тысяча предпринимательских кадров», Управляющая компания №1 – и ряд иных проектов. Каждый из них, потерпев плодотворное поражение, оставил зарубку на российской пустоте, сделав её контуры чуть более зримыми. Но к концу прошлого десятилетия инициатива захлебнулась.

В 2008 году Америка едва не сползла в трясину сродни той, что утянула СССР, и по сей день балансирует у края. Идет напряженный поиск ответов на исторический вызов. Среди находимых – новый хозяйственный мейнстрим «преобразующего инвестирования» (Impact/Social/Sustainable Investing), парадигма «совместной собственности» (Sharing Economy), идеологема «разделяемой ценности» (Shared/Blended Value). В Москве Рабочая группа по преобразующему инвестированию с 2013 года силилась привлечь внимание общества и государства к этим системным сдвигам, но они оказались непереводимы и неименуемы на русском в его нынешнем состоянии.

Тем временем мир, продолжая двигаться на ощупь, начинает запоздало осознавать, что дожил до технологической революции иного, качественно нового типа. Грядет третья волна экономических технологий (FinTech), наследующих энергетическим и информационным. Двуслойный пирог технологий Hard/Soft прирастает новым, третьим слоем – Intangible.

Сбывается пророчество полуторавековой давности: в наступающую эпоху новым предметом деятельности нового человека становится уже не производительность, образуемая актами производства, распределения и обмена, а собственность, ее многослойная плоть трансакций. Современные технологии, на наших глазах приобретающие законченную форму – прежде всего технологии управления собственностью, машины для снятия трансакций.

До российской глубинки долетают лишь невнятные отголоски этих грандиозных сдвигов, блестки и стразы пресловутых «криптовалют» и «блокчейна». В отсутствие современных собственников начинку чужих экономических машин потрошат и расковыривают любознательные айтишники, все безнадежнее запутывая себя и других.

Новое поколение технологических платформ несет революционную трансформацию во все сферы профессиональной экономической и политической деятельности, обещает новый класс носителей для вывода на орбиту жизненно важных инициатив и проектов. Первые же образцы разнообразных социальных сетей, «маркетплейсов», платформ «краудфандинга» и «шеринга», инструментов «ICO» – при всех неизбежных издержках – наглядно демонстрируют возможности кратного роста общественной производительности, углубления интеграции при порядковом снижении пороговых затрат.

Пришло время для возобновления и перезапуска деятельности в парадигме программы «Иное», формирования в российском обществе системы современных институтов, технологий и платформ, призванных претворять конструктивные идеи в практику.

Пора переходить из полемических и лекционных клубов в лаборатории, конвертировать разговоры об инновациях и цифровизациях в алгоритмы работающих технологий. Курс конвертации обозначит цену старых и новых имен.

Сергей Чернышев

23.04.2018