Сергей Борисович Чернышев, Руководитель научного совета Лаборатории ИПИ:

Есть привычные, приевшиеся катастрофы, от которых общество десятилетиями стыдливо отводит глаза.

Ежегодно несколько десятков тысяч наших соотечественников умирает с диагнозом «пневмония». Просторечное «воспаление лёгких» охватывает целый спектр тяжёлых недугов, борьба с которыми далека от успехов. Этот спектр постоянно пополняется новыми разновидностями, которые при появлении зачисляются в «атипичные». В титульной статье Википедии содержится признание: «в настоящее время, для клинической практики симптоматические различия между атипичными и типичными пневмониями не играют важной роли».

В официальной мировой статистке смертности болезни лёгких занимают четвёртое место, уступая только сердечно-сосудистым заболеваниям, онкологии и недугам системы пищеварения. Пневмония протекает тяжело, смерть от неё мучительна.

Передо мной опубликованная в 2016 году статья академика Чучалина, директора НИИ пульмонологии ФМБА России. Она представляет мозаичную картину, собранную на основе 25 международных обзоров по проблеме пневмонии, опубликованных только за последние три года. Это своеобразная верхушка пульмонологического айсберга, в подводной части которого – тысячи публикаций, отражающих развитие медицинских исследований и мировую клиническую практику. (https://www.mediasphera.ru/issues/terapevticheskij-arkhiv/2016/3/downloads/ru/160040-36602015031)

По данным Чучалина, в частности, «более 1,5 млн взрослого населения страны ежегодно переносят пневмонию. В лечебные стационары страны поступают около 400 тыс. человек. Своевременно диагноз пневмонии не ставится приблизительно у 1 млн человек. Следует подчеркнуть, что за последние 2 года смертность от пневмонии становится все выше и выше. В 2014 г. умерли от пневмонии чуть больше 40 тыс. человек».

Это втрое больше, чем число советских солдат, числящихся убитыми за все десять лет афганской войны. Три Афганистана ежегодно, послушайте.

Среди многих ветвей и разновидностей воспаления лёгких Чучалиным выделяется и «пневмония, связанная с проведением искусственной вентиляции легких (ventilator-associated pneumonia — VAP). Из всех известных форм пневмонии наиболее тяжело протекают VAP; при них отмечается наиболее высокий процент смертельных исходов. Необходимо подчеркнуть, что VAP — достаточно гетерогенная группа пневмоний и их течение и исход определяются многими факторами, в частности, основным заболеванием, течение которого осложняется дыхательной недостаточностью и необходимостью по жизненным показателям проводить искусственную вентиляцию лёгких»...

Созданный 8 апреля Клинический комитет, в который вошли главные врачи московских коронавирусных стационаров, предложил нелёгкое, но выношенное решение: отказаться от разделения больниц на коронавирусные и предназначенные для лечения пневмонии.

Если из вала публикаций по теме COVID-19 попробовать отжать лирику, оставив статистику, непрофессиональному взгляду открывается неожиданная картина. Похоже, пресловутая пандемия ни качественно, ни количественно пока не выделяется на фоне ежегодных эпидемических волн ОРВИ. Смертелен ведь не сам вирус, а возможные осложнения после инфекции. Да, к спектру вирусов-возбудителей ОРВИ, ежегодно пополняемому, под новый год причислен ещё один (а вы их раньше считали?). К числу разнотипных лёгочных осложнений добавилось нетипично атипичное (а что сейчас считать типичным?). Цифры смертности пока в прежнем сезонном интервале…

Что нового, собственно, произошло?

Новое, во-первых, в том, что взгляд человеческого сообщества стал острее. Подобно усовершенствованному микроскопу, он на ходу технологично выхватывает в мутноватом облаке «ОРВИ» и «пневмонии» новые подробности и процессы. А подобно мощному телескопу – навскидку складывает из них глобальные мозаики. Только вот к новой оптике пока приделаны старые мозги, и общество, вооружённое этой оптикой, ведёт себя как впечатлительная барышня. Ну и слава Богу – на таких впечатлительных барышень как Флоренс Найтингейл опирается прогресс не только медицины, и не только милосердия.

Новизна и в том, что дрозофилами плодящиеся блогеры, пусть даже в циничном стремлении накрутить себе рейтинг, невольно разодрали завесу, скрывающую кошмар лёгочных стационаров, где каждодневно страдают и гибнут мучительной смертью наши близкие. Так же, как страдали и умирали они все эти годы – а человеческий лес шумел, не обращая внимания, что его рубят, и что щепки летят… А надежда в том, что, вглядевшись, общество станет чуть менее терпимым к этой накатанной переправе через Стикс.

Новизна в приоткрывшейся жестокой реальности института современной медицины, где едва ли не каждого одиночного больного сегодня уже можно спасти и выходить, многих сразу – затруднительно, а всех – экономически невозможно. И мы увидели игру и прихоть случая, подталкиваемого под руку бардаком и несправедливостью, который кидает кости: кому быть, а всем прочим не быть?

Но главная новизна в том, что ничего нового, собственно, не обнаружилось. Сам Талеб отказался считать пандемию-2020 «чёрным лебедем», поскольку её сюжет не только вполне предсказуем, но уже неоднократно предсказан футурологами, стал стандартным сценарием фильмов-катастроф и фантастического ширпотреба. Только вот все сегодня пишут, и никто не читает, а считать умеют разве что лайки.

Слово более не полководец человечьей силы. Социум, направляемый невидимым двурушничеством рынка и власти, потерял невидимую голову. Гражданское общество, вкруговую обложившись дерьмом собственной блогосферы, облажалось в роли ответственного за картину мира. Одинокое государство, не видя ничего, кроме собственного носа, рулит воображаемой страной как кабачковой икрой «населения», которую надобно оберегать от порчи, не давать расползаться и отцеживать подати.

А что через год? Всем сделают прививку дженериком китайской короновакцины, и благополучно забыв о передрягах-2020, займёмся латанием прорех в бюджете? И мрачный год, в который пало столько отважных, добрых и прекрасных жертв, едва оставит память о себе?

В «Истоках и смысле русского коммунизма» Бердяев продолжил известную мысль Гёте о силах зла, творящих добро.

«В нашем греховном, злом мире оказывается невозможным непрерывное, поступательное развитие. Слишком часто бывает так, что в обществе не находится положительных, творческих, возрождающих сил. И тогда неизбежен суд над обществом, тогда происходит разрыв времени, наступает прерывность, происходит вторжение сил, которые для истории представляются иррациональными… И добро осуществляется силами зла, так как добрые силы были бессильны реализовать свое добро в истории».